По Химкам в сми это все обсуждалось и осуждалось,и матерков тоже немало было,в том числе и за выбранный момент.
Все что делается в стране у меня лично и думаю у подавляющего большинства безоговорочного восторга не вызывает.
В пропагандистской войне надеюсь постепенно все появится, и нужные шевеления и правильные книжки.
Танками и самолетами уже четвертую пятилетку никто никому не грозил и никакои благодарности угрожающе не требовал.
Перед демонстрантами ничего не крушащими готов за *рыла* извиниться,перед всеми тридцатью по отдельности
, а упомянул о них к вопросу об освещении в западных(да и наших многих) сми *жестокого подавления оппозиционно настроенных масс*.
Насчет *...кричали бы - вот! в Москве выступили защитники демократии! А их - дубинками! ай-яй-яй ...*, - этого со стороны европы было значительно выше крыши,особенно по *зверствам федералов в чечне*,тявкали и вопили просто кому не лень в защиту борцов за независимость, а когда им показывали реальные съемки как отрезают и отрубают головы реагировали как то очень незаметно.И кто знает если бы россия по сеи день заглядывала в рот этим правозащитникам и следовала их пожеланиям,не докатилась бы вся эта борьба за независимость до атлантических пляжей Португалии? Мне такои расклад не кажется такой уж фантастикой.Так почему бы для начала развитым демократиям не перестать лезть к нам?
И еще вот интересно,какой сейчас этонцы видят свою воможную участь в случае победы германии в той войне?, просто интересно,говорилось ли о планах гитлера на их счет ,или это умалчивается,или просто не принято и считается некорректным говорить на эту тему?
А про стыд за своих в чужом государстве ты скорее всего прав - я этого чувства не знаю(только рассказы про засранцев гоняющих в турции немцев на 9 мая),знаю только боль за своих и гнев, потому что жил в казахстане и видел что творилось и как умел противостоял.Видимо там ростки моей толерантности и сгорели на корню.
И пьяных погромщиков героями не считаю,хотя как знать что мы с тобой бы выдали по молодости на их месте?
,мало кто рождается рассудительным сорокалетним дядькой