Страна стихийного либерализма

Дмитрий Бутрин

С либеральными убеждениями стать фаталистом и циником в России несложно: жизнь в нашей стране как будто непрерывно цитирует слова Пушкина о правительстве как единственном европейце. Не успеешь написать радостно, что в России не существует проблемы антисемитизма, как тут же телеведущий Соловьев в прямом эфире НТВ поинтересуется мнением генерал-депутата Макашова на этот счет и обнаружит, что число граждан, поддерживающих звонками в колл-центр стремление воина, цитирую его высказывание семилетней давности, «нассать жидам в окошко», несколько больше, чем число противников этого, слава богу, никогда не существовавшего в России и с точки зрения человеческой анатомии сложно реализуемого обычая.

Где черпать уверенность в приемлемости либеральной идеологии для России? Как ни странно, ровно там же, где обнаруживаются неприглядные факты.

Некоторое время назад я прекратил интересоваться ситуацией в отрасли связи как журналист, и мои соображения о том, что в ней происходит, ограничивались лишь предложениями немедленно уволить службу технической поддержки крупнейшего московского интернет-провайдера, заставившего меня наизусть выучить все пассажи скрипичного квартета в одной из частей «Времен года» Вивальди. Именно эта музыка играла в трубке всякий раз, когда я туда звонил, и до сих пор, заслышав заветные звуки «Зимы», я машинально произношу: «Пожалуйста, оставайтесь на линии». Пару месяцев назад я решил для себя, что негоже в разгар информационной революции оставаться в башне из витой медной пары и надо бы поинтересоваться, что именно происходит в отрасли, возглавляемой министром Леонидом Рейманом. «Газета.Ru» как раз решила взять у него 2 февраля онлайн-интервью.

Признаюсь, интервью я не читал и намерен прочитать его немедля после того, как закончу писать этот текст. Мне же вполне хватило вопросов, которые задавали министру читатели «Газеты.Ru».

Итак, исходим из того, что подавляющее большинство населения, как минимум, не поддерживает либеральной идеологии, рыночных реформ, считает необходимым жесткий государственный контроль над развитием чего бы то ни было важного обществу и требует реализации социалистических принципов распределения по потребностям заработанного по обязанностям или как там эта формула звучала, не помню.

Теоретически телекоммуникации и связь, в отличие от, например, наркоторговли, не являются отраслью человеческой деятельности, требующей сугубо либеральных подходов, и вопросы министру со стороны интернет-аудитории должны содержать добрую толику старого доброго социализма. Правда, бизнес-консультант Анатолий Левенчук и политолог Марина Литвинович, из сообщений в блогах которых я узнал о происходящем, уже успели констатировать несколько вольтерьянский характер задаваемых вопросов. Однако, думал я, так быть не может: неужели нет ни одного призыва к введению цензуры на интернет-полях? Неужели никто не спросит министра о том, когда наконец государство начнет предоставлять дешевые услуги сотовой связи по госрасценкам для матерей-одиночек? Наконец, неужели никто не поинтересуется у министра его подозрительной для любого великодержавно настроенного патриота фамилией?

Вопрос №1 немедленно подтвердил мои самые худшие опасения. «Леонид Дододжонович, когда интернет будет доступен для всех москвичей как коммунальная услуга?» – задавал вопрос москвич Павел. Что такое «коммунальная услуга», я примерно знаю. Это когда в самое неподходящее время интернет-каналы ремонтируют в течение 21 дня во всем доме веселые и поддатые интернет-сантехники, по ночам перекапывающие асфальтовые дорожки по всему двору в поиске прогнившего кабеля. Зачем это Павлу из Москвы, мне понять решительно невозможно, могу лишь предположить, что речь идет о возможности оплачивать услуги провайдера одновременно со счетом из МГТС, что, может быть, кому-то и удобнее, чем скрэтч-карта. Второй и третий вопросы также не оставляли надежд – за вопросом о монетизации льгот от химкинского пенсионера веяло возрождением дискуссии о повременной оплате телефонных переговоров и конституционном праве говорить по телефону неограниченно долго, а вопрос о прибыльности монетизации льгот для «Связьинвеста» в конечном итоге выводил на то же Ленинградское шоссе, в район Химок.

Но начиная с четвертого вопроса я уже не мог оторваться. Для ответа на вопрос о том, что происходит в отрасли связи, было достаточно самих вопросов министру от потребителей. И этих потребителей как будто выписали из Швейцарии. Желающих прошу убедиться. Никак не более 15% вопросов были сформулированы так, что теоретически в их авторах можно было заподозрить адептов госрегулирования, жесткой руки и движения под государственным флагом в светлое будущее России. Нет, разумеется, в принципе желающих жесткой руки вопрошающих было достаточно, однако же подавляющее их большинство желало обрушить эту руку, сведенную в хороший кулак, непосредственно на чиновников Минсвязи, уже в течение года отказывающихся выдавать новые лицензии на услуги передачи данных и телематику.

Мало того, значительное количество авторов вопросов представляло себе действие этой руки едва ли не в либертарианском виде. Вот только несколько цитат: «Уважаемый господин Рейман! В США нет министерства связи и есть самая лучшая связь в мире. В России есть Мининформсвязи, есть Россвязьнадзор и огромная армия непонятных образований типа Главного радиочастотного центра, центра экспертизы и т.д. Нет только одного – простых и прозрачных правил». «Когда министерство начнёт выдавать лицензии? Или ещё лучше – когда министерство выступит в правительстве с предложением отменить лицензирование услуг связи для ускорения развития рынка и ввиду невозможности нашего министерства надлежаще выполнять данную функцию?» «Сотни, если не тысячи фирм работает в режиме вне закона, не могут заключать новые договоры, крупномасштабно заниматься рекламой. Не пора ли вам, уважаемый господин министр информационных технологий, уйти в отставку?» И, наконец, окончательно все расставляющая по своим местам формулировка: «Зачем налогоплательщики оплачивают многократно разросшуюся структуру отраслевого регулирования, если развитие отрасли не связано с деятельностью регулятора, что подтверждается Вашими же словами о достигнутых успехах? Не пора ли ликвидировать Росинформсвязь вместе с должностью министра?»

Разумеется, можно почитать телекоммуникационную отрасль зараженной вирусом западной либеральной пропаганды. Однако общение с представителями отрасли довольно быстро приводит в чувство. Среди российских связистов довольно много сторонников национализации нефтяной отрасли, уголовного преследования крупного бизнеса, принимавшего участие в приватизации в середине 90-х, не меньше, чем в любой другой произвольно взятой группе российского населения, почитателей Сталина, жалеющих о потере Россией своей имперской мощи. Но как только речь заходит о сфере профессиональной деятельности, начинаются чудеса. Нефтяники ратуют за национализацию металлургии. Работники частных образовательных учреждений могут выступать за запрет частной медицинской практики. Однако в своей отрасли деятельности сторонники «смены курса» и «возврата к старому доброму СССР» наблюдаются эпизодически, и в их «реваншистской» риторике уже на третьей минуте разговора обнаруживается изрядное количество «либеральных» оговорок, совершенно обессмысливающих весь социалистический пафос великих планов.

Моя добрая знакомая, до чрезмерности государственнических позиций, не так давно обсуждала возможность создания в России полноценного государственного министерства пропаганды в духе Оруэлла. Практическая реализация этой идеи у нее выглядела так: министерство должно разместить госзаказ на пропаганду в частных пиар-компаниях. Это эффективнее, конкуренция среди них необходима. Мало того, даже формулирование целей и задач таковой пропаганды она также предлагала передать в частные компании. При этом свои соображения, иногда дословно цитирующие классиков либеральной мысли, их авторы могут называть совершенно как угодно, хотя бы и маоизмом.

В вопросах читателей «Газеты.Ru» к министру большая часть просоциалистической риторики – это вопросы, задаваемые пенсионерами и, как ни странно, студентами, с упорством, явно пригодившимся бы для сдачи доброго десятка сессий, интересующихся перспективами внедрения в России как можно более дешевого и быстрого госинтернета. Профессионалы же с упорством предлагают чисто либеральные рыночные решения: дерегуляцию, свободу конкуренции, ликвидацию привилегий для госкомпаний, свободу от госвмешательства в новых секторах рынка и для новых бизнесов.

Не думаю, что основная проблема либеральной идеологии в России связана с дремучестью населения страны и преданностью идеалам домостроя и уложения о наказаниях образца 1667 года. Скорее проблема в том, что принципы свободы, частной собственности и законности, сформулированные абстрактно, имеют в глазах потенциальных реципиентов невеликую ценность в сравнении с теми формулировками свободы, которые они сами именуют кто «порядком» (который был при Сталине), кто «справедливостью» (которой удавалось достигнуть брежневской Конституции 1977 года), кто «советской властью». В реальности же преимущества либеральных идей перед идеями несвободы, государственного насилия и запретов на предпринимательство практически не нуждаются в доказательствах.

«Низкая информированность» граждан России о том, что происходит в стране, их «коллективная азиатчина», стремление пить водку под забором в компании балалайки и парторга – такой же миф, как и миф о чрезвычайной популярности в России идей генерала Макашова. Отмечу лишь, что генерал только с виду выглядит помесью белокурой бестии и павиана, на деле в ходе своего замечательного по форме выступления он так и не осмелился предложить своей аудитории что-либо хотя бы отдаленно напоминающее «нюрнбергские законы».

И скорее всего, потому именно, что в этот момент для значительной части его простодушных сторонников игра бы закончилась. Одно дело на словах «бороться с сионистским засильем», а другое – голосовать за измерение линейкой черепа ближнего своего. Вот в эти игры играть желающих мало, тем более в сфере собственной профессиональной деятельности.

Что же делать, если одна и та же аудитория требует одновременно всемерной поддержки действий администрации Владимира Путина и полностью солидарна с мнением Андрея Илларионова о том, что история с «Юганскнефтегазом», проворачивающаяся при прямой поддержке той же администрации, – афера?

Объяснять, что мы имеем в виду под либерализмом. Выяснять, что слова о естественной тяге человека к свободе так же справедливы для России, как и для любой другой страны мира. Осознавать, что такого либерализма в России желает большая часть населения. Не пытаться вести Россию за собой в светлую даль, а просто присоединиться к ней.

PS. Текст интервью министра, прочитанный лишь после написания этого текста, с моей точки зрения, не дает оснований полагать правительство России большим европейцем, чем российских связистов. Да и почему должно быть иначе?

Источник: Газета.ru

Обсудить на форуме