Беслан, 1 сентября

Юлия Латынина

Сегодня – два года с захвата школы в Беслане (колонка опубликована 1 сентября 2006 г. - ЕК.). К жуткому юбилею вышел доклад Юрия Савельева, бывшего ректора питерского Военмеха, специалиста по физике горения. Очень спокойный, технический доклад, не содержащий никаких пламенных обличений, а чисто материальные подробности: показания свидетелей такие-то, угол разлета обломков такой-то, кирпичи улетели туда-то, рамы туда-то, формула вот такая. И вывод.

«Первый взрыв в спортивном зале (на чердаке спортивного зала) был вызван взрывом термобарической гранаты в результате выстрела с крыши дома 37 по Школьному переулку по крыше спортивного зала в северо-восточном углу из гранатометной системы: равновероятны применения гранатомета РПГ-7В1 с гранатой ТБГ-7В, реактивной штурмовой гранаты РШГ-2 или реактивного пехотного огнемета РПО-А».

Второй взрыв, через 22 секунды, был вызван выстрелом из РШГ-1 или РПГ-26. «Тротиловый эквивалент взрыва составил от 4,5 до 6,1 кг. Выстрел был произведен с дистанции 118-120 м с крыши жилого пятиэтажного дома 41 по Школьному переулку. В результате взрыва боевой части выстрела под окном образовался пролом в кирпичной стене спортзала с разрушениями вдоль подоконника размером около 1,5–1,6 м и вниз, вглубь стены, от подоконника по направлению к полу спортзала, около 0,75–0,8 м. Пролом кирпичной кладки толщиной 0,5 м сопровождался выбросом кирпичей наружу во двор».

Собственно, каких-то сенсационных утверждений доклад не содержит. О том, что первые взрывы, в 13.03 и 13.04, случились от выстрелов с позиций, занятых спецподразделениями, а первая подвешенная террористами бомба взорвалась только в 13.29, говорилось еще в докладе Станислава Кесаева. И тем не менее, доклад – это сенсация. Потому что на этот раз это не предположение, а экспертиза. И спор с докладом – это не спор с версией. Это спор с формулами.

Если формулы справедливы, то Россия находится в чрезвычайном юридическом затруднении. Если считать террором уничтожение мирных граждан ради каких-то своих политических целей, то тогда получается, что в бесланском теракте принимали участие две группы террористов.

Одна группа террористов сидела в школе: она развесила над головой детей взрывчатку, не давала им еды и воды, и потом хозяин террористов Шамиль Басаев так объяснил в интервью Бабицкому свои мотивы: мы же не знали, что там будут дети дошкольного возраста.

Другая группа террористов выстрелила в детей огнеметным зарядом и осколочно-фугасной гранатой; это случилось через час после того, как Закаев сообщил о готовности Масхадова приехать к школе.

Я не юрист, не прокурор и не судья, и мне трудно взвесить сравнительную вину обеих групп террористов. Одна проявила жестокость, не
имеющую параллелей даже в истории терактов. Не было еще таких террористов, которые захватывали пятилетних детей и заставляли их пить собственную мочу.

Другая проявила жестокость, не имеющую параллелей в истории спецслужб: никто и никогда не стрелял по заложникам оружием неизбирательного действия.

Одна группа террористов готова была убить детей, чтобы убрать федералов из Чечни. Другая группа террористов тоже была готова убить детей, чтобы сохранить погоны.

Одна группа террористов готова была умереть вместе с своими невинными жертвами. Другая была готова только убивать.

Понятно, что силовики были в сложном положении, почти безвыходном. Но это и есть их профессия – находить выход из безвыходного положения. Из простого положения люди находят выход сами. Это как с хирургической операцией. Представим себе хирурга, который оперирует человека от смертельного рака почки. Напившись перед операцией, он проводит операцию без анестезии, вырезает здоровую почку вместо больной и сморкается в открытое брюхо пациента. Очень трудно потом определить, от чего умер больной – от рака или от операции.

Никто не собирается защищать рак. Но лучше не ложиться на операцию к такому хирургу.

На суде над Нурпаши Кулаевым показания официальных лиц обо всем, что касалось применения танков, огнеметов и причины первых взрывов, были путаны и противоречивы. Было бы понятно, если бы теракт не был расследован в той части, которая касается числа террористов и их действий. Но он не расследован в той части, которая касается действий федеральных сил. Как может такое быть, чтобы федералы не знали, сколько было танков, и куда они стреляли из «Шмелей»? Кому надо скрывать свои действия, если они не преступны?

Беслан подвел черту под терактами с захватом заложников – больше их, скорее всего, не будет. Потому что любой следующий теракт с захватом будет выглядеть, скорее всего, так: через час после захвата все взорвется, и спецслужбы скажут, что это террористы взорвались сами.

Теракты с захватом заложников – это примета демократического общества. Трудно было бы принудить к чему-то римского патриция или самурая времен Токугавы, захватив в заложники группу крестьян или рабов: патриций или самурай просто не поняли бы юмора. Судя по Беслану, мы еще не доросли до времен Токугавы, но демократией уже быть перестали.

Жизнь наших граждан не имеет для Кремля ценности. И в самом деле, рядовой обыватель – это человек, которого сын министра обороны может безнаказанно задавить, а пьяный мент – безнаказанно запытать до смерти. Странно было бы власти беспокоиться, то же самое делают террористы. Возможно, хороших результатов удалось бы добиться, взяв в заложники президентского лабрадора.

Источник: Газета.ru

Обсудить на форуме