Думаю, в тему.
Лекарство от смертиТекст: Семён НОВОПРУДСКИЙ
Недавно мне рассказали дивную историю одного шведского бизнеса. Скандинавы традиционно находятся среди мировых лидеров по количеству самоубийств на душу населения. И вот некие предприимчивые шведы решили помочь своим соотечественникам, страдающим склонностью к суициду.Недавно мне рассказали дивную историю одного шведского бизнеса. Скандинавы традиционно находятся среди мировых лидеров по количеству самоубийств на душу населения. И вот некие предприимчивые шведы решили помочь своим соотечественникам, страдающим склонностью к суициду. Они организуют для потенциальных самоубийц недельные туры в Санкт-Петербург, заставляя своих клиентов прожить эту неделю в обычной питерской коммуналке. Бизнес процветает. Желание добровольно расставаться с жизнью у шведов, приобщившихся к прелестям коммунального рая (для них, скорее, ада), пропадает на раз.
Этот бизнес, основанный на вроде бы примитивном психологическом приеме, который точно описывает наша поговорка «клин клином вышибают», не так прост, как кажется. Каждый из нас существует внутри собственной мифологии. Один из прочных и очень распространенных мифов — «хорошо там, где нас нет». Хотя на самом деле в очень многих местах, где нас нет, не просто плохо — гораздо хуже, чем там, где мы есть.
Почти никого из нас невозможно утешить примерами из жизни других реальных людей, которые страдают больше нашего. Моя проблема кажется мне самой трудной, моя боль — самой острой, мое страдание — неизбывным. Но когда испытывающему какой-нибудь пятый или двадцатый метафизический кризис и при этом вполне благополучному материально шведу показывают, как живут люди в европейском городе намного больше Стокгольма, с таким же скверным климатом, да еще и со статусом одной из культурных столиц мира, швед поневоле начинает задумываться. Сопоставлять реалии жизни своей «шведской семьи» и коммунальной семьи петербуржцев, безнадежно застрявших в декорациях, напоминающих дизайн преисподней.
Адекватная оценка собственной жизни иногда в принципе не может появиться без таких визуальных сопоставлений, без попыток буквального проникновения в чужую шкуру. Услышать в утешение душераздирающую историю жизни незнакомого человека — это одно. А попасть в мир, где он живет, переночевать в его комнатушке, побороться с его соседями за право исполнить малую нужду или вскипятить чайник, превратиться в этого человека — совсем другое.
Главный источник суицидальных настроений, если не брать клинических случаев, это жалость человека к себе. Даже оплакивая умерших естественным образом близких, мы, по сути, оплакиваем себя — мы видим в их смерти свою собственную. Но лекарством от смерти иногда может стать жалость к другому. То, чем мы реально обладаем в жизни, можно оценить, если вдруг переместиться в иное жизненное пространство. Увидеть, что есть люди не глупее и не слабее тебя, у которых даже этого твоего мира нет и никогда не будет.
Я никогда не понимал религий, считающих самоубийство грехом. Суицид всего лишь выбор, в котором нет насилия над другими — только над собой. А свобода выбора без насилия над другими — право каждого человека, раз уж мы все равно неизбежно умираем. Но если нам дорог этот конкретный человек, а он хочет добровольно уйти из жизни, не имея на то медицинских оснований, у нас есть возможность аргументировать выбор в пользу продолжения земного существования.
Петербургская коммуналка оказалась таким аргументом для многих шведов. Диковатый коллективистский быт в городе-призраке на болотах исполнил гуманитарную миссию. Это не значит, что коммуналки не надо расселять. Наоборот. Ведь те суицидально озабоченные шведы поняли главное: «хорошо там, где мы есть».
И там, где есть мы, тоже должно быть хорошо.
Что помогает вам держаться в этой жизни?, у каждого человека бывает желание поконч