Из жизни обезьян

ой ребята....
я если честно чувствую себя необразованной обезьяной читая ваши посты...
честно признаюсь...мужественно перечитываю по нескольку раз..а к концу чтения вообще теряю нить....разговора... настолько глубокие у вас познания... ( а мои ну просто даже нет слов... какие скудные ) ,и как вам удается все это запомнить... и потом апперировать всеми этими фактами....
ну просто снимаю шляпу перед такими умами))))) горжусь , что вы у нас есть!

ЛИЗА, просто ты не интересовалась этим вопросом, только и всего...
Я, например, ничего не смыслю в геологии или палеонтологии и слова, типа миоцена с плейстоценом являются для меня - китайской грамотой...

А историей религий лично мне пришлось заняться по необходимости года два назад, когда верующие совершенно доняли на разных формуах приписыванием себе всех достижений мировой цивилизации и поливая науку и технический прогресс.
Равно, как и муторно было выслушивать постоянные признания в своей высокой духовности в противовес неверующим - (безусловно аморальным уродами второсортным людям) без никакого практического подкрепления оной фактами...

Академик Назаретян и академик Гинзбург правда хорошо их припечатали с их хваленой духовностью, но это не к теме...

Враньё от начала до конца. Но я зашёл на сайт карианства, почитал. Полагаю, что Вы считаете, что в борьбе с христианством нет грязных методов, поскольку любой из них гораздо чище христианства. На эту хренотень, что вы тут насочиняли я отвечать не буду. "Негодных и бабьих басен отвращайся", - сказал мне апостол Павел. А ещё религия Разума И Здравого Смысла! Ни того, ни другого!

Достойно и вполне по-христиански.
Значит не было никаких "иоаннитов" и никаких постановлений РПЦ о "вампирах-отщепенцах", не было инквизиции и сожжения детей в печах, не было римских пап, пьющих кровь, убитых по их приказу детей...
Никто никогда не сдирал кожу живьем с Гиппатии...
Никто не убивал колдунов и волхвов...
Никто не жег во дворе Екатеринбургской епархии книг Александра Меня...
Никто не громил выставку "Осторожно, религия" центра Сахарова...
Никто не распинал и не убивал в православном румынском монастыре молодую монахиню, занимаясь экзорцизмом...
Никто не торговал безакцизным табаком и алкоголем, ни Кирилл Гундяев, ни другие святые отцы церкви...
Никто из митрополитов не был обвинен, как гражданин Миронов, (счастливо избежавший и божьего и земного суда) в гомосексуализме и растлении молодых монашков...

А были только миролюбивые, благословляющие всех живущих, братья и сестры, которые не умеют лгать и замалчивать правду, когда им внезапно становится невыгодно отвечать за все те мерзости, которым они уже почти тысячу лет учат русский народ.

И которые никогда не переходят на личности, когда не имеют ни одного довода в защиту своей идеологии, суть которой только деньги и власть, и ничего другого.

Что и требовалось доказать.

Alisa, я тебя обожаю за то как ты умеешь поставить все точки над і.Когда читаю твои отповеди,то чувствую себя верным псом:всё понимаю,а сказать не могу.

Да не в религии тут дело. Все дело в биологии. Не знаком такой термин, как "пассионарность"?

Почитала, довольно интересно. Честно говоря, с таким термином не была знакома.

http://gumilevica.kulichki.net/debate/Article13.htm

Копайте еще глубже. Начало религиозности сапиенса вообще идет от генетически-обусловленного ритуального поведения стайного животного.
Общества еще не было как такового, только отдельные стаи, а элементы культового поведения уже были заложены.
Первичным, известным по раскопкам религиям свыше 30 тыс. лет.

Что же в самом деле сказал Тертулиан?
"Верую, ибо абсурдно". К истории одной ложной цитаты
06.08.2005

Владимир ЛЕГОЙДА

"Мещанство сопротивляется, оно хочет придумать свои несоциалистические ценности, и вот вам Розанов со своим бессмертием свиноподобного размножения, вот вам Бердяев с его трусливым утверждением бессмертия души: credo, quia absurdum".

Это слова А. В. Луначарского из статьи "Тьма". Оставим на совести красного наркома оценку философии Розанова и Бердяева. Разговор сейчас пойдет о другом. Об использовании в отрывке – "к месту" – известной латинской цитаты "Credo quia absurdum (est) – "Верую, ибо абсурдно", которая традиционно приписывается христианскому философу Тертуллиану (160-220 гг.). Луначарский – тоже вполне традиционно – приводит тертуллиановы слова на правах саморазоблачающей цитаты. Вот, мол, сами христиане признают, что их вера противится разуму, что она основана на нелепости, на абсурде. А один из современных словарей крылатых слов дает этой фразе такое объяснение: "Формула, ярко отражающая принципиальную противоположность религиозной веры и научного познания мира и употребляющаяся для характеристики слепой, не рассуждающей веры и некритического отношения к чему-либо".

Казалось бы, все правильно: вера есть вера, а разум есть разум, и вместе им не сойтись. В чем же здесь заблуждение? Где парадокс?



Квинт Септимий Тертуллиан родился около 155 г. в языческой семье в Карфагене (Северная Африка). Получив блестящее образование, он провел по-язычески буйную и разгульную молодость, что в дальнейшем сказалось на жестком и непримиримом к язычеству характере его произведений. Примерно в 35-40 лет он принимает христианство, а затем становится священником.

Тертуллиан был одаренным писателем и богословом, оказавшим большое влияние на развитие христианского вероучения. Однако под конец жизни он сам уклонился в ересь монтанизма.

Умер Тертуллиан после 220 г., точная дата его смерти неизвестна.


Заблуждение: чего не говорил Тертуллиан.

Начну с простого. Такой цитаты у Тертуллиана нет. Этот факт, кстати сказать, не оспаривают даже многочисленные "крылатые цитатники", называя выражение "парафразой слов христианского писателя".

Однако обратимся к тексту. В книге "О плоти Христовой" (De Carne Christi) Тертуллиан пишет буквально следующее: "Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно". (Буквально на латыни: "Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile").

Автор размышляет о том, что перевернуло всю человеческую историю и вошло в культуру как Тайна христианства – о воскресении Христа.

Конечно, для взглядов Тертуллиана весьма характерна мысль о том, что разум, требующий доказательств, философия, пытающаяся постичь истину, на самом деле только всё запутывают и извращают... С этим тезисом, конечно, можно и поспорить. В том числе и с христианских позиций. Те мыслители эпохи поздней античности, которых церковная традиция именует отцами Церкви, как раз и занимались созданием философской и богословской системы, облекая в броню рациональных рассуждений то, что содержалось в символической форме в Евангелии. А наука и религия – это не противоположные и соперничающие способы познания мира, а разные. И в чем-то взаимодополняющие друг друга.

Однако речь сейчас не об этом споре, а о знаменитой фразе. И тут все несколько по-иному: гораздо глубже и серьезнее. Если, конечно, использовать не парафразу в трактовке Луначарского, а читать самого Тертуллиана.


Парадокс: что на самом деле хотел сказать Тертуллиан

Христианство взорвало языческий мир невообразимыми, невероятными представлениями о Боге, человеке и их взаимоотношениях. Именно это хочет подчеркнуть Тертуллиан: идея крестной смерти, искупления грехов и воскресения настолько чужда и абсурдна для языческого мира, что представить себе таким Божественное Откровение язычник просто не может. Спустя много веков один мыслитель так выразит надчеловечность христианского откровения: "Бесчисленны и страшны сомнения мыслящего христианина; но все они побеждаются невозможностью изобрести Христа". Вот чего не понял и Вольтер в своем знаменитом: "Если бы Бога не было, Его надо было бы изобрести". Именно так – изобрести – в оригинале у французского вольнодумца ("il faudrait l"inventer"). И именно это – изобретение Бога – есть вещь невозможная для христианского сознания, однако вызывающая восхищение у французского просветителя.

Невозможно, говорит Тертуллиан, представить себе, что Бог будет убит людьми. По все меркам – человеческим, языческим – это абсурдно, это стыдно. Однако этого потому и нельзя стыдиться, что христианство превосходит человеческие мерки. Потому что то, что стыдно в обыденной жизни, что невероятно с точки зрения мирской логики, может обернуться спасением для человечества. Как обернулся им Крест Христов – орудие самой позорной, самой стыдной казни в Римской империи. Казни на кресте, казни для рабов.

Безумно, подчеркивает Тертуллиан, поверить в то, что Бог мог умереть – ведь боги бессмертны. Однако Истинный Бог приходит к людям так, как ни один мудрец не может придумать: не в силе и славе Юпитера или Минервы, но в образе Страдальца. Вот почему это вполне вероятно: Бог приходит так, как хочет Он, а не так, как это придумывает человек, – сколь абсурдным и нелепым ни казался бы нам этот приход.

Невозможно, продолжает Тертуллиан, представить себе ни погребение Бога, ни Его воскресение. Но эта невозможность и есть самое сильное доказательство для веры. Не математическое доказательство для ума, не естественнонаучный факт, который лишает человека свободы выбора и для принятия которого необходим определенный уровень знаний и интеллекта. А потрясающее прикосновение к Тайне – без которой и вне которой нет никакой религии. Без которой и вне которой наша жизнь превращается в пустое существование, лишенное смысла и цели.

Евангельская история не придумана. Она не придумываема в принципе. Никакой изощренный человеческий разум не смог бы таким образом изобразить Бога, если хотел бы создать новую религию. Именно поэтому Ницше бунтовал: Бог не железною рукою наводит порядок, но действует любовью. И Сам есть Любовь. Именно поэтому Толстой придумал своего Христа, который, хотя и не приходит в силе и славе римского императора, но все равно остается – используя слова того же Ницше – "человеческим, слишком человеческим" вымыслом: бродячим проповедником, который учит подставлять одну щеку, когда бьют по другой. И который умирает на кресте. И все... И нет спасения, и снова мрак и тьма ада.

Христос приходит не как великий завоеватель и поработитель. Он приходит как Спаситель всего человечества. Он добровольно принимает на себя все бремя человеческой природы (кроме греха), умирает – чтобы воскреснуть. И Своим воскресением возвращает нам жизнь ...

За несколько веков до Тертуллиана об этом же писал апостол Павел: "Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие" (1-е Коринфянам 1:22-23). Иудеи требуют чудес – ждут Спасителя-мессию, который придет и, сбросив рабство римской империи, восстановит былое могущество царства Израилева. Эллины ищут мудрости – вслед за Платоном и иными великими умами античности, пытаются познать себя и Бога на путях интеллектуального поиска.

Мы же проповедуем Христа распятого – вот центр, смысл и содержание раннехристианской проповеди: Бог стал человеком, принял крестную смерть и на третий день воскрес. Ибо только так можно было исцелить искаженную грехом природу человека. Ибо только так можно было подарить нам – вновь, как в Эдеме – бессмертие, которого мы по своему желанию и по своему разуму лишились там же. Ибо только так приходит Бог – способом, невообразимым для человека. И потому верным.

Для иудеев это Откровение – соблазн, ведь Мессия не сбросил ига ненавистных римлян. Для эллинов – безумие, ибо боги бессмертны.

Для нас, христиан, это Путь, Истина и Жизнь. И Любовь. В Которой спасение. И это правда. Потому что этого "не может быть".

Источник материала: Журнал "Фома"

Кто убил Гиппатию?

По темпераменту своему святого Кирилл был человеком борьбы. И на епископской кафедре он сразу проявил себя, как человек страстный и властный. Сразу же он вступил в борьбу с Новацианами, запер все находившиеся в Александрии Новацианские храмы, отобрал из них священную утварь, а их епископа Феопемпта лишил всего, что тот имел; при этом он воспользовался пособием светской власти. К первым же годам епископства святого Кирилла относится и его борьба с Александрийскими евреями. Отношение между христианами и евреями постепенно становились в Александрии все хуже. Наконец, евреи совершили коварное ночное нападение на христиан. "Раздраженный этим, — рассказывает Сократ, — Кирилл с великим множеством народа идет к иудейским синагогам, отымает их, а самих изгоняет из города, имущество же их отдает народу на разграбление". Орест пробовал стать на защиту евреев, представляя императору Феодосию II невыгодность поголовного выселения евреев из Александрии, но его представление не имело успеха... К тому же времени относится народное возмущение, во время которого была убита Ипатия, женщина-философ. Вину за это убийство многие тогда же возлагали на архиепископа, — вряд ли с основанием. Во всяком случае, епископская деятельность святого Кирилла проходила в тяжелой и смутной обстановке. Александрия вообще была городом беспокойным. Святого Кирилл старался внести успокоение своим пастырским словом. Проповеди он называл своим обычным и постоянным делом. В свое время они имели большой успех, — по свидетельству Геннадия Массилийского, их заучивали наизусть. До нашего времени из них сохранились сравнительно немногие. В своих ранних проповедях святого Кирилл настойчиво борется с мятежным духом александрийцев, обличает разбои, обличает суеверия язычников и двоеверие христиан. В позднейших проповедях догматические вопросы заслоняют вопросы нравственной жизни. В особенности интересны "Пасхальные послания" святого Кирилла, их сохранилось 29, за годы 414 — 442.
(Протоиерей Георгий Флоровский
Византийские Отцы V-VIII веков )

Или вот ещё:

В Александрию отовсюду стекались все любители любомудрия, дабы видеть премудрую деву Ипатию и слышать ее разумные речи, так что она была учительницею многих. Ее почитали все духовные и мирские власти, почитал также весь народ, и многие прибегали к ней, ища ее мудрых советов. Желая примирить епарха с патриархом, она со смирением и кротостью приходила к обоим и мудрыми речами склоняла их к миру. Святейший патриарх и сам изыскивал случая примириться с епархом, но тот, по своему злонравию, не желал даже и слышать о примирении. Однажды, когда Ипатия возвращалась откуда-то на колеснице к себе домой, ненавидевшие мир мятежники напали на нее и, вытащив из колесницы, разорвали на ней одежды и избили ее до смерти. Но звероподобная ярость их не остановилась на этом злодеянии, и они в ослеплении своей злобы стали издеваться и над мертвым телом девицы. Разрубив его на куски, они сожгли его в месте, называемом Кинарон.

Когда жители города узнали о происшедшем, то все, а в особенности любители наук, сильно жалели Ипатию. Между прочим, слух о происшедшем мятеже дошел до иноков Нитрийской горы. Они исполнились скорби и жалости к неповинным жертвам мятежа и, собравшись в количестве до пятисот человек, пришли из пустыни в город, желая защищать патриарха. Случайно им попался где-то епарх, ехавший навстречу в колеснице. Увидя правителя, иноки стали кричать ему, укоряя его и называя еллином и идолопоклонником, потому что раньше он придерживался еллинской веры и лишь недавно принял крещение в Константинополе. Один из иноков бросил в епарха камнем и попал ему в голову. Когда на крик окружавших епарха во множестве сбежался народ, иноки удалились от него; слуги же епарха схватили одного из иноков, по имени Аммоний. Епарх, предполагая, что иноки были возбуждены против него патриархом, сильно разгневался и предал Аммония жестоким пыткам и мучениям, среди которых он и умер. Узнав об этом, святейший патриарх сильно воскорбел духом и, повелев взять тело мученика, с почетом похоронил его.

И всё вроде бы на месте. И Иппатия убита, и Кирилл в Патриархах, и монахи нитрийские пришли. А кто убийца-то?

Александрийская библиотека,
наиболее известная в древности библиотека, основанная в Александрии при Александрийском мусейоне в начале 3 в. до н. э. при первых Птолемеях. Возглавляли А. б. крупнейшие учёные: Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Каллимах и др. Древние учёные насчитывали в ней от 100 тыс. до 700 тыс. томов. Кроме произведений древнегреческой литературы и науки, составлявших основу А. б., имелись книги на восточных языках. При А. б. работал штат копиистов, занимавшихся перепиской книг. Под руководством Каллимаха был составлен каталог А. б., позднее регулярно пополнявшийся. Часть А. б. погибла во время пожара в 47 до н. э. в период Александрийской войны, однако позднее библиотека была восстановлена и пополнена за счёт Пергамской библиотеки. В 391 н. э. при императоре Феодосии 1 часть А. б., находившаяся в храме Сераписа, была уничтожена христианами-фанатиками; последние остатки её погибли, видимо, при господстве арабов в 7-8 вв. (БСЭ)

АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА

Это было давно, около 2200 лет назад. Большой корабль с поднятыми парусами, всплескивая сотнями весел, подходил к берегам Египта. Несколько сотен людей размещалось в его многочисленных каютах и на обширных палубах. Берега еще не было видно, но на горизонте уже вырисовывалась верхушка гигантской башни – маяка. Этот маяк, названный в древности одним из «семи чудес света» был построен на низменном песчаном острове Фарос у входа в Александрийскую гавань. Александрия, население которой достигало несколько сотен тысяч человек, была столицей могущественной державы, созданной одним из военачальников Александра Македонского – Птолемеем, захватившим Египет, соседнюю Кирену, часть Сирии, остров Кипр и ряд областей в малой Азии. Греки-эллины – принесли в завоевание страны богатую культуру, усвоив в тоже время высокие культурные достижения народов древнего Востока. Здесь возникла новая, так называемая эллинистическая, культура, выдающимся центром которой стала Александрия. Царь Птолемей и его преемники, стремясь укрепить и возвеличить свою власть, покровительствовали развитию науки, литературы и искусства. Они создали в Александрии научное учреждение, получившее название Мусейон, что в переводе значит учреждение, посвященное музам. (По вероятности древних греков, девять муз покровительствовали различным искусствам и наукам). В это же время усилиями многих ученых и при энергичном содействии египетских царей в Александрии была созданы первая в истории человечества публичная библиотека, которой могли пользоваться не только граждане Александрии, но и приезжие. К III веке до нашей эры на греческом языке было написано огромное количество произведений. Среди них сочинения по различным отраслям науки, техники, сельского хозяйства и особенно много художественной литературы. Все произведения существовали только в рукописях, поэтому экземпляров было очень мало, находились они обычно у частных лиц, и стоили очень дорого. Писали в то время или на длинных листах, склеенных из разрезанных стеблей тростника – папируса, или на особо обработанной коже – пергаменте (от названия малоазиатского города Пергама, где впервые стали изготовлять пергамент). Из каждого большого раздела сочинения (по-нашему, главы) делали один свиток, но существовали и очень длинные свитки, содержавшие все сочинение. Птолемей рассылал своих уполномоченных во все станы культурного мира того времени. Всюду царские посланцы скупали различные сочинения на греческом языке. Всем начальникам кораблей, приходившим в Александрию, было предписано сообщать об имевшихся на борту литературных произведениях, которые часто приобретались для библиотеки. Все рукописи отправлялись для просмотра фюлаку – главному хранителю Александрийской библиотеки. Для библиотеки было выстроено специальное здание в одном из лучших районов Александрии. Оно имело форму прямоугольника и было украшено со всех сторон рядами изящных колонн, между которыми стояли статуи выдающихся писателей и ученых. Вход вел в большой, облицованный белым мрамором зал. Здесь были расставлены столы для чтения и письма, а подле них удобные кресла и ложа (знатные греки любили возлежать за столом на мягких ложах). За этим залом находилось огромное хранилище свитков и служебные помещения – комната главного хранителя библиотеки, его помощников и переводчиков. В библиотеке велась большая научная работа. Здесь занимались выдающиеся ученые того времени: физик Гиерон, астрономы Эратосфен и Аристарх Самосский, анатом и врач Гиерофил, математики Евклид и Архимед и многие другие. Огромное количество произведений замечательной греческой литературы и литературы других древних народов Средиземноморья удалось собрать в Александрийской библиотеке. В начале I века до нашей эры общее количество свитков доходило до 700 тысяч. Это по крайней мере 200-300 тысяч наших книжных томов. Здесь были полные собрания произведений великих греческих драматургов – трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, комедии Аристофана, Менандра, стихи и поэмы замечательных поэтов древности. Из хранившихся в библиотеке произведений философов древности немногие дошли до нас. Их внимательно изучают современные исследователи.
Философские сочинения древних греков, особенно Аристотеля, высоко ценили Карл Маркс, Фридрих Энгельс, В.И.Ленин.
Очень тщательно собирались в библиотеке сочинения по точным и естественным наукам (математике, физике, астрономии, технике, ботанике, географии), архитектуре, военному делу и медицине. Среди медицинских книг были сочинения основателя медицинской науки Гиппократа и его учеников.
Создание библиотеки имело огромное значение для развития культуры. Ученые, педагоги, военные, писатели, художники впервые получили возможность широко изучать литературу по своей специальности, знакомится с жизнью и культурой современных им народов и народов далекого прошлого.
В Александрийской библиотеке возникла совсем новая наука – как распределять сотни тысяч различных сочинений по разделам, чтобы их легко можно было найти, и как затем составить каталог, в котором были бы обозначены все авторы и заглавия их сочинений. Задачу эту приходилось решать впервые, и сделать это могли только крупные ученые. Один из них – Каллимах – составил описание всех свитков. Его грандиозные труд занял бы 122 наши большие книги (труд этот не дошел до нас).
Александрийская библиотека просуществовала в своем первоначальном виде 200 лет. В 48-47 годах до нашей эры, когда войска римского военачальника Юлия Цезаря ворвались в Александрию и вступили в ожесточенною борьбу с населением города, возник пожар. Часть библиотеки погибла в огне. Много свитков Цезарь отправил в Рим как военную добычу, но корабль со свитками затонул.
В конце IV веке нашей эры, во время ожесточенной борьбы христиан со сторонниками древних верований, одно из зданий Александрийской библиотеки было разрушено толпой фанатиков христиан и ее сокровища почти погибли.
Остатки замечательного собрания древней литературы были уничтожены в VII веке нашей эры, войсками арабского халифа, которые захватили Александрию в 641 году.
Но за много веков существования Александрийской библиотеки сочинения сотен ученых и писателей, работавших в ней, расходились по всем странам древнего мира. Благодаря этому для последующих поколений сохранилась часть находившихся в библиотеке культурных сокровищ древности. Они легли в основу научных знаний и литературы многих народов в средние века и в новое время.

Детская энциклопедия. Том 8. Второе издание. Издательство «Просвещение». Москва. 1967

Существует много легенд о гибели Александрийской библиотеки.

Самая популярная версия гибели знаменитой библиотеки относится ко времени арабского завоевания. Источники свидетельствуют, что она погибла в грандиозном пожаре во время взятия города Александрии турками-османами. По легенде, покорив Египет, полководец халифа Омара спросил у своего господин, что делать с библиотекой. Тот ответил, что, даже если книги, хранящиеся в библиотеке, согласуются с Кораном — они не нужны. Если же противоречат ему — они нежелательны, а значит, их следует уничтожить в любом случае.

Так была уничтожена самая большая библиотека времен античности. После многочисленных социальных и природных катаклизмов те ее сокровища, которые выжили после пожара, оказались распылены по всему Средиземноморью и Западной Европе, послужив основой для развития интеллектуальных сообществ исламского и христианского Средневековья.

А вот ещё одна версия:
Существует несколько версий гибели Александрийской библиотеки. Долгое время, основываясь на позднеримских свидетельствах, считалось, что она была сожжена войсками Юлия Цезаря во время Александрийской войны в 47 г. до н.э., когда был отдан приказ поджечь в порту флот Птолемея. По другой версии, библиотека была разрушена во время завоевания Александрии арабами в 640 г. н.э., дабы не допустить конкуренции мусульманской вере. Обе версии сегодня встречаются редко и считаются маловероятными. Первая опровергается тем, что библиотека находилась вдалеке от порта и в том пожаре погибли только 40 000 свитков, предназначенных к отправке по морю и хранившихся в складском помещении в порту. Кроме того, период расцвета Александрийской библиотеки продолжался и при римлянах, ее научное значение было в то время неоспоримым. А фонды библиотеки пополнились в то время за счет подаренной Александрии Пергамской библиотеки. Версия разрушения арабами уходит корнями в средневековую пропаганду крестовых походов, во время которых она и возникла. Большинство исследователей сходится на том, что во время завоевания арабами Египта библиотека уже не могла существовать, она стала добычей пламени в 272 г. н.э. во время войны между римским императором Аврелианом и Зиновией (Бат-Заббай), царицей Пальмиры (нынешняя Сирия), когда был разрушен и сожжен дворцовый квартал в Александрии. Конец великой Александрийской библиотеки датируется, таким образом, последней третью 3 столетия н.э., в то время как маленькая «дочерняя» библиотека в Серапейоне продолжала существовать еще в течение 120 лет. Она была уничтожена после выхода эдикта императора Феодосия I Великого против языческих культов в 391 г. н.э. христианскими фанатиками.
copyright © 2006 www.ArktikBook.ru

Енюша:
Что же в самом деле сказал Тертулиан?
"Верую, ибо абсурдно". К истории одной ложной цитаты
06.08.2005

Владимир ЛЕГОЙДА

Алиса:
Я надеюсь, я правильно понимаю, что вы полностью и безоговорочно разделяете точку зрения гр. Легойды, в силу того, что своих собственных комментариев его статьи вы не приводите?
Ну стало бы и отвечаю я вам, а не ему.

Енюша:

Разговор сейчас пойдет о другом. Об использовании в отрывке – "к месту" – известной латинской цитаты "Credo quia absurdum (est) – "Верую, ибо абсурдно", которая традиционно приписывается христианскому философу Тертуллиану (160-220 гг.). Луначарский – тоже вполне традиционно – приводит тертуллиановы слова на правах саморазоблачающей цитаты. Вот, мол, сами христиане признают, что их вера противится разуму, что она основана на нелепости, на абсурде. А один из современных словарей крылатых слов дает этой фразе такое объяснение: "Формула, ярко отражающая принципиальную противоположность религиозной веры и научного познания мира и употребляющаяся для характеристики слепой, не рассуждающей веры и некритического отношения к чему-либо".

Казалось бы, все правильно: вера есть вера, а разум есть разум, и вместе им не сойтись. В чем же здесь заблуждение? Где парадокс?

...........................................

Однако обратимся к тексту. В книге "О плоти Христовой" (De Carne Christi) Тертуллиан пишет буквально следующее: "Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно". (Буквально на латыни: "Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile").

Алиса:
Вы еще раз подтвердили то, что я сказала. Верую, ибо абсурдно. Именно таков смысл высказывания Тертуллиана.
А теперь о том, что автор статьи называет своими "размышлениями":

Енюша:

"Автор размышляет о том, что перевернуло всю человеческую историю и вошло в культуру как Тайна христианства – о воскресении Христа".

Алиса:
Это, мягко говоря, преувеличение. Т.н. "воскресение" ни Христа, ни иных других, бывших до него богов, которых было выше крыши, ничего не перевернуло в человеческой истории. Скажем году в 100-150 н.э. практически никто и не знал, кто такие христиане, и что за Христос такой. Римских, греческих, кельтских и других богов - знали, а Христа, кроме горстки евреев и греков-рабов и бомжей - никто.

Енюша:
Те мыслители эпохи поздней античности, которых церковная традиция именует отцами Церкви, как раз и занимались созданием философской и богословской системы, облекая в броню рациональных рассуждений то, что содержалось в символической форме в Евангелии.

Алиса:
В каком из тридцати с лишним евангелий, известных нам сегодня?
Иуды, Керинта, Марии, Детства, Фомы, Филиппа? В котором? Может в гностической тайной вечере Иоанна, которую чтили катары и которая была запрещена официальной римской церковью?

Енюша:
А наука и религия – это не противоположные и соперничающие способы познания мира, а разные. И в чем-то взаимодополняющие друг друга.

Алиса:
Это ЛОЖЬ. РЕЛИГИЯ ЭТО ВООБЩЕ НЕ СПОСОБ ПОЗНАНИЯ МИРА, а способ обработки сознания народа с целью управления им и превращения в его в стадо бездумных рабов.

Чтобы опровергнуть мое утверждение вам достаточно просто перечислить, какими ОТКРЫТИЯМИ и ИЗОБРЕТЕНИЯМИ обогатила мировую цивилизацию хоть одна из авраамитских религий.
Какие причинно-следственные связи между явлениями природы религия установила? Кроме той, что развитие науки и образования несет гибель институту церкви и поэтому представители науки должны уничтожаться физически, а на любые способы научного познания должен быть наложен запрет, нарушение которого караться смертью или репрессиями, как было еще не так давно с Сеченовым, выдающуюся книгу которого "Рефлексы головного мозга" церковь запретила, а самого автора затравила.

Енюша:
Парадокс: что на самом деле хотел сказать Тертуллиан

Христианство взорвало языческий мир невообразимыми, невероятными представлениями о Боге, человеке и их взаимоотношениях. Именно это хочет подчеркнуть Тертуллиан: идея крестной смерти, искупления грехов и воскресения настолько чужда и абсурдна для языческого мира, что представить себе таким Божественное Откровение язычник просто не может.
................................

Безумно, подчеркивает Тертуллиан, поверить в то, что Бог мог умереть – ведь боги бессмертны. Однако Истинный Бог приходит к людям так, как ни один мудрец не может придумать: не в силе и славе Юпитера или Минервы, но в образе Страдальца.
Невозможно, продолжает Тертуллиан, представить себе ни погребение Бога, ни Его воскресение. Но эта невозможность и есть самое сильное доказательство для веры.

Алиса:
Это наглая ложь.
Да, боги бессмертны, но они умирали, были погребены и воскресали всегда, во все века и у всех народов.
Язычники ВООБЩЕ НИЧЕГО НОВОГО ДЛЯ СЕБЯ не почерпнули из истории Христа, полностью списанной с культа Митры - римского солнечного бога, которого римляне ТОЖЕ позаимствовали из культа бога Солнца в иранской и ведической мифологии.
Кстати и родился Христос неслучано в тот же день, что и Митра - 25 декабря - день, когда солнце начинает расти.
Итак мифы, где бог умирал и воскресал:
"Это культы так называемых умирающих и воскресающих богов Древнего Востока (Адонис, Аттис, Осирис) и античности (Персефона-Кора, Дионис). Культы этих богов = земледельческие культы плодородия, в основе которых лежит сельскохозяйственный (растительный) цикл."
* Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1983.

"О ближневосточных культах страдающих богов мы знаем в основном из поздних эллинистических и из римских источников. С IV-III вв. до н.э. эти культы широко распространяются по всему эллинистическому миру и вступают в отношения синкретизации с древнегреческой религией, а с императорского (принципат) периода – и по всей Римской империи (исключение составляют культы Кибелы и Аттиса, почитавшихся в Риме еще со 2-й Пунической войны). Для реконструкции исходного культа достаточно полезно сопоставление эллинистических и римских источников с месопотамскими материалами, ибо многие ученые видят единый прототип переднеазиатских культов страдающих богов в месопотамском культе Таммуза (библейского Фаммуза) или Думу-зи (Думу-зи абсу)."
Cumont F. The Oriental Religions in Roman Paganism. New York, 1956.

Из Фракии в Древнюю Грецию пришел культ Диониса-Вакха. Восточное, лигийско-фригийское божество стало своим, родным в Греции, родив диониссийско-аполлонические Элевсинские мистерии, посвященные богине плодородия Деметре. Или же Аттиса, или же Осириса... много имен - сущность одна.

Дионис имеет несколько ипостасей-теофаний-богоявлений.

Диониса убивают и пожирают его плоть злодеи-титаны. Остается лишь сердце, которое кладут во гроб. Но богиня Деметра воскрешает Диониса и родится новый Дионис - не бог, но богочеловек.

Символ Диониса точно передрали христиане и сделали его символом Христа - это виноградная лоза.

На традиционных "вакханалиях" молодых незамужних дев называли вакханками или НЕВЕСТАМИ БОГА ДИОНИСА. Сравнивайте, молодых монахинь называют и по сей день ХРИСТОВЫМИ НЕВЕСТАМИ.

Триединство христиане слизали с языческого триглава и триединых восточных божеств.

Вот что пишет знаток восточных религий и язычества Торчинов:

"Климент Александрийский как большой знаток мистерий, во многие из которых он был посвящен в молодости, более многословен. Он повествует, что корибантов было три брата. Двое из них убили третьего, увенчали его царским венцом, облекли в пурпур и перенесли для похорон к подножию Олимпа. В том случае, когда корибантов называют кабирами, имеет место другой тип мистерий. В этом варианте два брата оскопляют третьего, помещают его "стыд" в корзинку и отвозят в Тиррению, уча тирренцев поклоняться "стыду" в корзинке. Климент отмечает, что тут оскопленный Кабир считается Дионисом, отождествляемым многими с Аттисом.
Известно также, что в орфической традиции три кабира носили любопытные аллитерирующие имена: Аксиер, Аксиокерса, Аксиокерс. Эти имена как бы отражают друг друга, обнаруживая единство трех братьев, три их лика – три проявления этого единства. Существовало и истолкование, согласно которому Аксиер – это Дий (одна из ипостасей Зевса), Аксиокерса – Персефона, а Аксиокерс – Дионис. Или: Аксиер – Деметра, Аксиокерса – Персефона, Аксиокерс – Аид-Дионис. То есть в первом случае – отец, дочь и сын, а во втором – мать, дочь, сын (и супруг дочери). Появление в орфическом истолковании имен Деметры, Персефоны и Аида, отождествляемого здесь с Дионисом, указывает на связь Самофракийских мистерий с Элевсинскими, которые и будут для нас ключом к первым."

Далее, у кого иудео-христиане утащили и присволи, забыв указать первоисточник идею борьбы добра и зла, Страшного Суда и воскрешения из мертвых?
"Зороастризм – религия дуалистическая. Она признает два первоначала – абсолютно благого Ахура-Мазду (Ормазда) и абсолютно злого Ангра-Маинйу (Ахрриман, Ариман). Ахура-Мазда сотворил мир, и поэтому он – благо. Но Ангра-Маинйу вторгся в мир и извратил первоначальный замысел творца, испортив мир. Однако когда-нибудь в будущем Ахура-Мазда пошлет на землю Спасителя, Мессию, который восстановит мир в первозданной чистоте. История мира завершится последним судом и воскресением мертвых."

Цитата из книги английского исследователя зороастризма М.Бойс:

"Следовательно, Зороастр стал первым, кто учил о суде над каждым человеком, о рае и аде, о грядущем воскресении тел, о всеобщем Последнем Суде и о вечной жизни воссоединившихся души и тела. Эти представления стали впоследствии известны религиям человечества, они были заимствованы иудаизмом, христианством и исламом. Однако только в самом зороастризме они имеют между собой полную логическую связь, потому что Зороастр настаивал и на исконной благости материального мироздания и соответственно плотского тела, и на непоколебимой беспристрастности божественной справедливости. По Зороастру, спасение каждого человека зависит от совокупности его мыслей, слов и дел (триада, хорошо известная и религиям Индии. – Е.Т.), в которые вмешиваться и изменять, из сострадания или же по своей прихоти, не может ни одно божество. В таком учении вера в День Суда полностью получает свой ужасающий смысл, ведь каждый человек должен держать ответ за судьбу собственной души и разделять общую для всех ответственность за судьбы мира. Проповедь Зороастра была и благородной, и требующей усилий от каждого человека, она призывала тех, кто принимал ее, к решимости и отваге".
(Бойс М. Зороастрийцы: Верования и обычаи. СПб., 1994. С. 40.)

Очень хочется дать совет гр. Легойде: прежде чем браться рассуждать о вкусе устриц с тем, кто их ел, неплохо бы хоть немного быть осведомленным о предмете, о котором пишешь, чтобы не городить подобной лжи или чуши. Или того и другого вместе.

Ну ладно ни фига не знать об Аттисе, Осирисе или Сераписе. Но не читать даже Куна "Легенды и мифы Древней Греции" и при этом лезть рассуждать о преемственности религий - это невежество и нахальство НЕПРОФЕССИОНАЛЬНОГО журналиста.

Я оставил статью Легойды без комментариев не потому, что я во всём с ним согласен. Просто лениво.

Ваше право рассуждать о смысле тертулиановых речений, но зачем же плоды этих рассуждений представлять, как якобы цитату из Тертулиана?

Теперь рассмотрим сам характер суждений Тертулиана.

Что это такое по стилю и содержанию? Вспомним, что Тертулиан во время своего обучения особенно увлекался риторикой и был даже преподавателем риторики, и по своему складу ума был склонен к активному использованию в своих произведениях риторических приёмов. В этом он порой заходил настолько далеко, что критики Тертулиана утверждали, что в трудах Тертулиана больше риторики, чем логики, больше хлёстких и метких выражений, чем философски продуманных суждений. Тертулиан - оратор и полемист, для которого не столько важна истина сама по себе, сколько победа в споре. И всё это мы находим в цитированном отрывке. Логики ни на грош, зато какие сильные выражения! Афоризмы. А с афоризмами можно либо соглашаться или не соглашатья, спорить нелепо и бесполезно. На это, собственно, и расчитано.

Оставим сей полемический оборот на совести Легойды, а приведём собственные слова Тертулиана:
"1. Те, которые стремятся поколебать веру в воскресение (несомненную до появления этих родичей саддукеев), отрицая притом что подобная надежда относится и к плоти, – конечно, своими утвержденими сводят на нет и плоть Христову, ибо полагают, что ее или вовсе не было, или же она, во всяком случае, не была человеческой. Ведь если бы она была признана человеческой, они осудили бы сами себя: то, что воскресло во Христе, несомненно воскресает. Стало быть, нам нужно укрепить чаяние плоти тем же, чем они их разрушают. Рассмотрим телесную сущность (corporalis substantia) Господа, ибо о духовной (spiritualis) нет сомнений. Зададим вопрос о подлинности ее и ее свойстве – была ли она у Него, откуда и какая. Разъяснение всего этого придаст законность и нашему воскресению.

Чтобы отвергнуть плоть Христа, Маркион отрицал Его рождение; или, чтобы отвергнуть рождение, отверг и плоть, – для того разумеется, чтобы они не свидетельствовали взаимно в пользу друг друга: ибо нет рождения без плоти и нет плоти без рождения. Хотя сам он мог бы по своему еретическому своеволию либо отвергнуть рождение, допустив плоть (как Апеллес, его ученик, впоследствии покинувший его), либо, признав и плоть и рождение, иначе их истолковать (как соученик Апеллеса и тоже отступник, Валентин). Впрочем, тот, кто утверждал, что плоть Христа мнима, равно мог выдать и рождение Его за нечто призрачное, – а тем самым и зачатие, и тягость, и роды Девы, и все события Его детства приравнялись бы к мнимости (ιο δοκειν) [2]. Всем этим были бы введены в заблуждение те же глаза и те же чувства, которые обмануло ложное мнение о плоти."

Т.о. целью написания "О плоти Христа" было вовсе не какое-то расплывчатое рассуждение о "том, что перевернуло всю человеческую историю и вошло в культуру как Тайна христианства – о воскресении Христа", а опровержение маркионовой ереси. Это типичный полемический трактат, написаный в форме личного письма и всё произведение строится, как обращение к Маркиону.
Например: "ты, Маркион, осмелился уничтожить столь многочисленные изначальные свидетельства о Христе, чтобы нельзя было утверждать существование Его плоти. Однако, спрашиваю я тебя, каким же авторитетом ты руководствуешься? Если ты пророк, то предскажи что-нибудь; если апостол, – проповедуй принародно; если апостольский муж, – будь единодушен с апостолами; если ты только христианин, – веруй в то, что передано. Если ты ничто из этого, – я с полным правом сказал бы: умри. Ведь ты уже мертв, ты, который не христианин, ибо не веришь в то, что, будучи принято с верой, делает людей христианами. И ты тем более мертв, чем более ты не христианин; хоть ты и был им, но отпал, отказавшись от того, во что прежде веровал: ты и сам признаешь это в каком-то письме, твои этого не отрицают, а наши подтверждают [10]. Итак, отвергая то, во что ты верил, ты отверг уже не веруя; но, отказавшись верить, ты поступил недостойно. Ибо, отвергая то, во что ты верил, ты показываешь, что прежде вера твоя была иной. Она была иной, ибо отвечала преданию; в свою очередь, то, что было передано, было истинно, потому что передано теми, кому дано было наставлять. Значит, оставив переданное, ты оставил истинное, на что у тебя не было никакого права. Впрочем, подобные возражения против всех ересей мы уже весьма обильно использовали в другом месте [11]. После них нам сейчас излишне повторяться, доискиваясь, почему ты счел, что Христос не рожден."

И о каком перевороте может идти речь, когда сам Христос не говорит ни о каком перевороте, но уподобляет Царство Небесное то малому семени, из которого незаметно вырастает дерево, то малой закваске, от которой вскисает всё тесто.

Вы бы ещё к Пушкину такие претензии предъявили.

Не подскажите ли, Алиса, откуда у Вас такие точные сведения о дате рождения Христа? Я вот не знаю, когда Он родился (по приблизительным оценкам где-то в период 10-4 гг.до н.э.), но знаю только, что сие событие приурочили к 25-му декабря в 6-м веке с целью заместить языческий праздник христианским.

Слишком легко и прямолинейный подход: найти сходства в двух системах и объявить одно заимствованием у другого. Я не говорю, что христиане ничего не заимствовали. Солярную символику позаимствовали, ибо в Новом Завете Христос назван солнцем правды. Лозу, ибо Христос сказал: "Аз есмь лоза, а вы суть ветви". Формы античной поэзии и философии тоже позаимствовали. Христиане даже не говорили на собственном христианском языке, а позаимствовали существующие языки.

Идея борьбы добра и зла носит настолько общечеловеческий характер, что тут не нужно никаких заимствований: достаточно быть человеком, чего и Вам желаю.

ДЖЕЙМС ХИЧКОК

ИНКВИЗИЦИЯ

Доктор Джеймс Хичкок (James Hitchcock) — популярный автор, пишущий на многие темы, профессор истории в Университете Сент-Луиса и член Консультативного совета Центра ресурсов для католического образования.



Вопрос об Инквизиции хорошо иллюстрирует один из парадоксов "информационного века": доступность верной информации о каком-либо предмете ни в коей мере не гарантирует ее влияния на общественное восприятие.

Одно только слово — "Инквизиция" — и образ уже стоит перед глазами. Принято считать, что это была пародия на следствие и суд, что инквизиторы были фанатиками, причем скорее всего — сумасшедшими, пристрастившимися ко вкусу крови, и что они пытками выбивали из ни в чем не повинных людей ложные признания, а потом отправляли их на костер.

Даже в этом стереотипе присутствует неразрешимое противоречие: были ли обвиняемые ни в чем не виноватыми и, следовательно, жертвами кровавой истерии, или же героями свободомыслия, а значит — формально, с точки зрения закона, виновными в его нарушении? В зависимости от целей, которые ставят перед собой пишущие об Инквизиции, они подчеркивают либо один, либо другой вариант, либо даже оба вместе, хотя согласовать их друг с другом едва ли возможно.

Современная историография Инквизиции, созданная по большей части некатолическими авторами, создала внимательный, относительно точный и, в общем, довольно умеренный ее образ. Среди важных трудов в этой области можно назвать "Инквизицию" Эдварда Петерса, "Римскую Инквизицию и Венецию" Пола Ф. Грендлера, "Преследование ереси" Джона Теденчи и "Испанскую Инквизицию" Генри Кэмена.

Вот выводы, к которым они приходят:

— Инквизиторы обычно были профессиональными легистами и бюрократами, строго руководствовавшимися установленными процедурными правилами, а не какими-либо личными чувствами.

— Правила эти сами по себе не были несправедливы. Они требовали наличия доказательств, позволяли обвиняемому защищаться и изымали из употребления сомнительные свидетельства.

— Таким образом, в большинстве случаев вердикт трибунала был справедлив, то есть соответствовал доказательствам.

— Многие дела прекращались на той или иной стадии, поскольку инквизиторы убеждались в несостоятельности доказательств.

— Пытки использовались лишь в незначительном числе случаев и дозволялись лишь в случаях, когда наличествовали убедительные доказательства того, что обвиняемый лжет. В ряде случаев (например, в исследованиях, проведенных Карло Гинзбургом в итальянской местности Флиулия) свидетельств о применении пыток нет вовсе.

— Лишь небольшой процент осужденных подвергался смертной казни (в каждом конкретном регионе он колебался в пределах не более двух или трех на сотню). Гораздо чаще приговор состоял в пожизненном заключении, нередко смягчавшемся по прошествии нескольких лет. Наиболее распространенным наказанием было публичное покаяние в той или иной форме.

— Особенно преувеличивается число жертв "кошмарной" испанской Инквизиции. Она преследовала не миллионы людей, как часто приходится слышать, а примерно 44 тысячи (с 1540 по 1700 гг.), из которых казнено было менее двух процентов.

— Знаменитый случай Жанны д'Арк связан с многочисленными нарушениями процедуры, а сам процесс был подстроен ее политическими врагами, англичанами. Когда несколько лет спустя был проведен повторный, без нарушений, процесс, инквизиторы посмертно оправдали ее.

— Хотя Инквизиция действительно преследовала ведьм, точно так же поступало и практически любое светское правительство. К концу XVI в. римские инквизиторы начали выражать серьезные сомнения в большинстве случаев обвинения в ведовстве.

Инквизиция давно уже стала bête noir (предметом ненависти) практически для всех врагов Церкви, например, для европейских антиклерикалов. Но особенно сильны мифы о ней в англоязычных странах, в том числе в Америке.

Во многом "благодарить" за это надо Джона Фокса с его "Деяниями и памятниками" (Acts and Monuments), которые часто называют еще "Книгой мучеников". Вот уже сотни лет это стандартный учебник для преданных протестантов, наряду с Библией и книгами Джона Буньяна. Фокс, живший в елизаветинскую эпоху, в подробностях рассказывает бесчисленные истории о протестантских мучениках, особенно — во времена королевы Марии. Забавно, учитывая то, для каких целей это произведение обычно используется, что преследование Марией протестантов не имело никакого отношения к Инквизиции, поскольку последняя в Англии попросту не существовала.

Но ненависть англоязычного мира к Инквизиции проистекает еще и из того, что юридическая система, которая в ней применялась, незнакома ему. Слово "Инквизиция" означает "исследование", что само по себе едва ли звучит зловеще. Но большинство юридических систем континентальной Европы, в отличие от английской, были основаны на Римском праве: они не состязательны, и функции суда в них сводятся не к нейтральному взиранию на борьбу обвинения и защиты, а к выяснению истины.

В книге Фокса, как и в других протестантских писаниях об Инквизиции, игнорируется тот факт, что не одни только католики занимались преследованием по религиозным мотивам. Еретиков сжигала и Елизавета I, и ее наследник Иаков I, и власти практически любого протестантского государства в Европе вплоть до середины XVII столетия. Инквизиция отличалась лишь тем, что благодаря ей этот процесс был хорошо организован и, по меньшей мере теоретически, поставлен на единую основу во всей Церкви, тогда как у протестантов преследование ереси происходило обычно хаотически и зависело в первую очередь от местных условий.

Просвещение, как все хорошо знают, осудило религиозные гонения, и в XVIII веке в Западной Европе они, в своей традиционной форме, прекратились. Но Просвещение же породило в ходе Французской революции Комитеты общественной безопасности, и ирония истории состоит в том, что вот как раз они-то вполне соответствовали тем стереотипам, которые люди часто имеют об Инквизиции — это были судилища, управляемые нередко психически неуравновешенными фанатиками, и там людей действительно приговаривали скопом, не разбирая, кто прав, кто виноват. Если бы Комитеты общественной безопасности функционировали так же долго, как Инквизиция, их жертвам буквально не было бы числа.

Причина же, по которой правда об Инквизиции никак не может проникнуть в общественное сознание, не составляет большой загадки. В сохранении традиционного ее образа заинтересовано множество людей, и некоторые из них, к сожалению, католики. Те, кто отрицает притязания Церкви на моральную власть, используют в качестве своего главного оружия обвинение в лицемерии: как, мол, может Церковь, на чьих руках кровь миллионов людей, осуждать аборты? Для кое-кого из католиков благие вести о том, что Инквизиция была не так дурна, как им казалось, это на самом деле вести дурные, и слушать они их не хотят. Во многих послесоборный католицизм породил постоянное низкопоклонство перед секулярным миром, и они не знают другой позиции, кроме непрестанных извинений. Их взгляд на нынешнюю Церковь требует от них верить, будто Церковь прошлых столетий была сущим кошмаром, от которого мы, дескать, только начинаем, наконец, просыпаться.

Понять Инквизицию можно лишь в контексте веков, когда она существовала; веков, когда религиозная однородность и ортодоксия, как и подчинение властям, считались необходимыми для выживания общества и утверждались силой, в чем принимали участие практически все политические и религиозные институты. Декларация II Ватиканского Собора "Dignitatis Humanae" раз и навсегда положила конец образу мыслей, способному возродить Инквизицию или рассматривать ее как имеющую вечное значение. Однако должна Инквизиция и перестать быть тем мифом и лозунгом, которым была так долго. Почему бы нам теперь не назвать жестокий и неправедный суд, скажем, комитетским?

(C сайта Una Fides)

Енюша:
И всё вроде бы на месте. И Иппатия убита, и Кирилл в Патриархах, и монахи нитрийские пришли. А кто убийца-то?

Алиса:

А христиане, натравленные Кириллом.

Смерть Гипатии была насильственной: ее растерзала толпа фанатичных христиан;

Энциклопедия "Кругосвет"
http://www.krugosvet.ru/articles/87/1008712/1008712a1.htm

К сожалению, в истории человечества Александрия осталась не только символом рационального устройства, величия человеческого ума, единения народов и веротерпимости, но и местом самых варварских расправ с инакомыслием и античной ученостью как таковой. В 415 году (перед Пасхой) христианские фанатики, ведомые епископом Кириллом Александрийским (позже причисленным к лику святых) расправились здесь со знаменитой женщиной-ученым - Ипатией (Гиппатией). Толпа монахов сорвала с нее одежду, заживо содрала скребками кожу, а тело затем сожгли. C этой датой связывают окончательное угасание александрийской математической школы и вообще науки и философии того времени. Древняя Александрия и тот же епископ Кирилл "прославились" также и еврейскими погромами, а нынешняя Александрия - недавними столкновениями между двумя наиболее многочисленными египетскими религиозными конфессиями - мусульманами и коптами (христианами-монофизитами).

http://www.grani.ru/Society/Science/m.104831.html

Гиппатия в 415 г. н. э. по наущению епископа Кирилла (впоследствие канонизированного) была убита фанатичными христианами.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B8%...%82%D0%B8%D1%8F

Умирая, отец взял с нее слово, что во имя науки она никогда не будет вмешиваться в распри правителей и не даст вовлечь себя в междоусобицу. Миссия ее в другом: она должна всеми силами оберегать немногие оставшиеся ростки знаний, чтобы их окончательно не вытоптали орды неграмотных варваров или безумствующих монахов. Одно неосторожное выступление, и школу ее разгромят.
Под прикрытием фраз о чистоте веры шла оголтелая борьба за власть. Пока христианство не превратилось в государственную религию, ее духовные вожди требовали только одного - терпимости и свободы совести. Стоило же христианству победить, как зазвучали другие призывы, призывы уничтожить язычество. Нетерпимость стала величайшей добродетелью. "Не пристало одной религии утеснять другую", - когда-то провозглашал христианский писатель Тертуллиан, Но жизнь быстро переиначила эти слова: одна религия не может не утеснять другую. Более того, среди самих христиан начались раздоры. "Христиане, враждуя между собой, - замечал один летописец, - ведут себя хуже лютых зверей".

http://www.alady.ru/article/filo/gipatia_d...em_ona_gila.htm

Что ж это за Гиппатия такая, что о ней сколько разговоров?

ГИПАТИЯ (Hypatia) (ок. 370–415), античный математик, астроном и философ, первая среди великих женщин-ученых. Дочь математика Теона Младшего (Александрийского), преподававшего в высшей школе при Александрийской библиотеке. Гипатия родилась ок. 370 в Александрии (Египет). Много путешествовала, вела переписку с просвещенными людьми Средиземноморья. Преподавала в Александрии, стала признанным лидером философской школы неоплатоников. Письма, адресованные в Александрию просто «философу», вручались именно Гипатии.
Гипатии приписывают авторство трех трактатов по геометрии и алгебре и одного по астрономии, которые до нас не дошли; перечень ее сочинений приведен в византийской энциклопедии 10 в. – словаре Свиды (Suda lexicon). Среди ее математических сочинений, вероятно, были комментарии к Арифметике Диофанта Александрийского (3 в.) и Коническим сечениям Аполлония Пергского (2 в. до н.э.). Полагают, что третья книга Альмагеста Клавдия Птолемея (2 в.) была прокомментирована Теоном Александрийским совместно с Гипатией. Утверждается также, что она изобрела или усовершенствовала некоторые научные инструменты: прибор для получения дистиллированной воды, прибор для измерения плотности воды, астролябию и планисферу (плоскую подвижную карту неба).
Гипатии приписывают слова: «Лучше думать и делать ошибки, чем не думать вообще. Самое страшное – это преподносить суеверие как истину».

Достойная женщина, не так ли?

А за что ж эти звери и варвары - христиане ее убили, ну хоть какая-то, хоть самая мелкая причина у них должна была быть?
А причина все та же - деньги и власть... И впоследствии КАНОНИЗИРОВАННЫЙ интриган, стяжатель и провокатор Кирилл подстрекает толпу фанатиков расправиться с ученым, которая встала на его пути к неограниченной власти...

Все очень просто и мерзко...


Отрывок из книги А. Штекли "Гиппатия - дочь Теона."

"Варварство надвигалось со всех сторон. Германцы с окрашенными рыжей краской волосами, жаждущие плодородных земель для поселений, или стремительные кочевники, выходцы из Азии, то и дело переходили рубежи. А внутри империи все выше поднимало голову другое варварство - воинствующий фанатизм победивших xpистиан, их исступленная преданность своей вере и стремление силой подавить все прочие ненавистные религии. Добродетелью стало считаться пренебрежение к культурным ценностям, неприязнь к науке. Серапеум и сотни других храмов уничтожали не чужеземцы-варвары, одетые в шкуры, а сами же египтяне, греки, римляне, сирийцы. Сыновья народов, славных древней культурой, обратившись в христианство, разрушали здания редкой красоты, жгли библиотеки, разбивали статуи. Все это объявлялось ненужным и вредным. Надо, думая о боге, готовиться к будущей вечной жизни на том свете.

Христианские проповедники на все лады превозносили невежество. Верующий неуч, чистый сердцем, противопоставлялся лукавому язычнику-ученому. Взгляды большинства князей церкви отличались узостью. Наука годилась лишь в том случае, если сразу приносила им пользу. Какой прок от астронома, если он, углубившись в расчеты, пытается постичь загадки мироздания? Все, что нужно об этом знать, есть в библии! Другое дело, если он умело высчитывает наступление пасхи. Правда, бывает, и сочинения греческих риторов приносят пользу, помогая совершенствоваться в церковном красноречии.

Спасать надо было не тот или иной драгоценный свиток, барельеф или фреску, спасать надо было само представление о культурных ценностях, о преемственности культур, о важности науки, о назначении искусства."

"Ночи стояли беспокойные. Надрывно лаял пес. Напуганный привратник жаловался: вокруг дома, что-то высматривая, постоянно бродят неизвестные. Наутро служанки подняли крик. Они наткнулись на привратника. Он лежал связанный, избитый, с кляпом во рту. Сторожевая собака была задушена. Но в доме ничего не украли. Только на плоской крыше, где находились приборы для наблюдения звезд, великолепная армилла, гордость Гипатии, была разломана на куски.

Несколько дней спустя в ее библиотеке внезапно начался пожар. Кто-то подбросил туда и зажег пропитанное маслом тряпье.

Убийство префекта вовсе не входило в планы Кирилла. Ничего, кроме вреда, это бы не принесло. Его отношения с константинопольским двором, и без того натянутые, обострились бы до крайности. На место убитого префекта прислали бы другого, может быть, еще более несговорчивого. Вражда с Орестом связывала Кириллу руки, но префекта следовало не уничтожить, а подчинить.

Кирилл неоднократно говорил о желании "угасить вражду". Однако путь к этому, по его мнению, был единственный - Оресту следовало признать, что во всех делах, и церковных и светских, решающий голос отныне принадлежит в Александрии ее епископу. Оресту на улице разбили в кровь голову, разнесли в щепы его колесницу, разогнали телохранителей, а он все еще не уразумел, что Кирилл ни перед чем не остановится, дабы обеспечить церкви неограниченное господство. Как заставить его это понять?

Однажды Кирилл проезжал мимо дома Гипатии. У подъезда он увидел много рабов с носилками и нарядные колесницы. Опять слушать Гипатию собрались богатейшие и влиятельнейшие люди Александрии!

Вечером Кириллу докладывали об очередной лекции Гипатии. Соглядатай был из образованных и отличался хорошей памятью. Хотя лекция Гипатии и была посвящена Платону, она тем не менее опять коснулась, среди прочего, и богословских взглядов самого Кирилла. Она подчеркнула, что они расходятся с прежними постановлениями церковных соборов и встречают вполне обоснованную критику со стороны антиохийских богословов. Среди слушателей было много тех, кто благодаря своим сокровищам и поместьям играл в христианской общине Александрии очень важную роль. Они внимали речам Гипатии с большим одобрением.

Кирилл нахмурился. Гипатия не желала считаться с предостережениями. Ее не образумили ни сломанные инструменты, ни пожар в библиотеке. Да и Орест, несмотря на пробитую голову, все еще не соглашается на примирение.

Внезапно лицо Кирилла просветлело. В холодных глазах засверкали злые огоньки. Чтец Петр, предводитель парабалан и нитрийских монахов, воскликнул: "Доколь же, отче, мы будем терпеть Гипатию? Неужели позволим ей и впредь распространять среди христиан ядовитые плоды ее учений?" "Смоковницу, не приносящую доброго плода, - ответил Кирилл евангельскими словами, - срубают и бросают в огонь".

Гипатия возвращалась домой в носилках. На одной из улиц, поблизости от церкви Кесарион, стоящей у моря, дорогу ей вдруг преградили монахи. В мгновение ока по чьему-то сигналу на улицу высыпала толпа нитрийских пустынников и парабалан. Ими распоряжался чтец. Петр. Гипатию подстерегли. Засада. Бесполезно кричать и звать на помощь. Она окружена стеной неумолимых врагов. В руках у них камни, палки, куски черепицы, острые раковины, подобранные на берегу...

Ее стащили с носилок, швырнули на землю, поволокли к церкви. Там - в священнейшем для каждого христианина месте! - монахи, сорвав с нее одежды, принялись ее бить. Гипатию били нещадно, били с исступлением, били остервенелые фанатики, били, когда она давно уже была мертвой,
Останки ее выволокли из церкви и потащили на площадь, где заранее был разожжен огромный костер.

Страшная весть повергла Ореста в смятение. Гипатию убили и бросили в огонь!

Префект Александрии был сломлен.

Он не рискнул даже послать в Константинополь доклад о случившемся. Убийство Гипатии, по словам одного летописца, "угасило вражду" между Кириллом и Орестом. Префект решил, пока не поздно, помириться с епископом. Он признал себя побежденным.

Кирилл стал безраздельным властителем Александрии.
Это произошло в 415 году, в месяце марте, во время великого поста.

* * *
Убийство Гипатии осталось безнаказанным.
И хотя многие в Александрии прекрасно знали, что Кирилл истинный вдохновитель этого злодейства, положение его не пошатнулось. Он, напротив, наслаждался ощущением силы. Орест больше ему не перечил. Даже сообщение об этих событиях было послано через голову префекта. Группа каких-то граждан Александрии, возмущенная, как видно, безнаказанностью преступления и позицией Ореста, направила по собственной воле в Константинополь делегацию, чтобы рассказать о происшедшем. Но Кирилл тоже не дремал. Дамаский сообщает, что Эдесий, важный сановник, занимавшийся расследованием, был подкуплен и избавил убийц от наказания. "

БИБЛИОГРАФИЯ:

Наиболее подробный рассказ о драматической борьбе в Алекеандрии, одним из эпизодов которой было убийство Гипатии, содержится в "Церковной истории" Сократа Схоластика [4]. В основе его лежат, вероятно, устные свидетельства очевидцев [5]. Гипатия неоднократно упоминается в письмах Синезия Птолемаидского [6]. Важные подробности сообщают Филосторгий [7], писатель-язычник Дамаский (отрывки из его сочинений сохранились у Свиды [8] и в "Мириобиблионе" Фотия [9]), Гесихий Милетский [10], византийский хронист Иоанн Малала [11] и другие [12].

Кирилл Александрийский восторжествовал над врагами. А победителей, как известно, не судят - им создают вдобавок приличествующую триумфу биографию. Беспринципный интриган и насильник был канонизирован и причислен к "отцам церкви". Убийство Гипатии, даже по признанию Сократа Схоластика, весьма осторожного церковного историка, "навлекло немало позора и на Кирилла и на александрийскую церковь"

Список, использованных автором документов:

1. "Theodosianl libri XVI..." Berlin, 1905, 1, 2, стр. 729.
2. Там же, стр. 850.
3. Там же, стр. 851.
4. Socratis Scholastici ecclesiastica historia. Oxford, 1853.
5. Geppert F. Die Quellen des Kirchenhistorikers Socrates Scholasticus. Leipzig. 1898, S. 131;
Meyer W. A. Hypatia von Alaxandria. Heidelberg, 1886, S. 2.
6. Synesius Cyrenaeus. Epistolae J. P. Migne, Patrologiae graecae tomus LXVI. Paris, 1859.
Письма Синезия к Гипатии использованы в работе А. А. Остроумова "Синезий Птолемаидсний". Москва.
7. "Церковная история", книга VIII, глава 9. Philostorgius Kirchengeschichte. Leipzig, 1913, S. III.
8. Suidae lexicon graece et latine recensuit 0. Bernhardy. Halis et Braunswigae, t. 1-2, 1834-1853.
9. Photius. „Biblloteque", t. 1-3. Paris, 1862.
10. To жe у Свиды II, 2, pp. 1312-1313.
11. Joannis Malalae chronographia. Bonn, 1831. Книга XIV, p. 359.
12. Все источники перечислены в ст. "Hypatia" - „Paulys Real-Encyclopadie der classischen Alterturnswissenschaft". B. IX. Stuttgart, 1916. Там же указана основная литература. Из многочисленных иностранных работ особенно важны работы Р. Гохе, В. А. Майера и И. Р. Асмуса.
13. "Церковная история", книга VII, глава 15. В русском переводе, изданном Петербургской духовной академией, это место намеренно искажено. Убийство Гипатии-де "причинило немало скорби и Кириллу и александрийской церкви" (Петербург, 1850, стр. 526). Эта фальсификация сохранена и в издании 1912 года (Саратов, стр. 389).

"Гипатию убили дважды: одни монахи растерзали ее в церкви, другие принялись последовательно и упорно уничтожать созданные ею книги. Гипатию обрекли на вечное молчание. Тем временем сочинения Кирилла размножали сотни переписчиков. Житие его украшали миниатюрами.

Несмотря на усилия ученых и писателей, пытавшихся восстановить истину и воссоздать подлинный облик Гипатии, справедливость так и не восторжествовала. В церквах поклоняются иконам с ликом "святого" Кирилла Александрийского. Из-под печатных станков все еще выходит его полное лжи жизнеописание. На полках библиотек стоят его многотомные сочинения.
А из книг Гипатии до сих пор не найдено ни единой строчки."

Уничтожение ценностей человеческой культуры, ложь и подтасовки - вот единственные "достижения" и "вклад в науку", которыми может похвалиться иудо-христианская религия.