Еще фрагмент...
- Боже, как же я рад, что ты проснулась, как я люблю тебя - сказал он, запрыгнув на кровать и идя прямо по мне, чтобы потереться усатой мордой об лицо...
- Ну еще бы тебе не любить консервный нож, открывающий банки с Вискасом и автомат, чешуший за ухом... сойди с меня, ты мне делаешь больно своими лапами, все ж таки в тебе 6 кг, а ты стоишь прямо у меня на животе.
- Какая ты все-таки приземленная и циничная, - усмехнулся он. - Дай я хоть поцелую тебя?
Прямо по моим губам провезли мокрым кошачьим носом.
- Тьфу! - сказала я, гладя его по спинке, - От тебя один дискомфорт! Ты пришел тыкать в меня своей мохнатой мордой и тереться просто потому, что у тебя за ушами находятся мускусные железы, которыми ты, обтираясь, метишь своё имущество. Я вот сейчас умоюсь, и ты снова придешь меня метить, собственник.
- Короче, Склифосовский, - сказал он - давай ты доскажешь на кухне всю ту ахинею, которая, как ты полагаешь имеет какой-то смысл, а на деле является просто звуками, которыми сопровождается работа консервного ножа и чесального аппарата. А я тебя внимательно выслушаю над мисочкой свежей печенки: она способствует развитию внимания, да и другим мыслительным процессам.
- Все твои мыслительные процессы сводятся всегда только к одной мысли: чего бы еще получить от жизни...
Это я уже договаривала кошачьему заду, виляя которым из стороны в сторону его владелец уносил свою одно-мысленную голову и черный хвост, распушенный пером, в сторону кухни.
Посмотреть на часы, подойти к зазвонившему телефону, поднять упавшее полотенце? Да что вы право!
Сначала надо успокоить страдающее существо, которое, тараня головой холодильник, устроило около него обычную истерику:
- Умира-а-а-у, скоре-е-е-у, спасите-е-е-е.
- Может хватит уже? - поинтересовалась я, - ведь кладу же еду-то?
- Быстре-е-е-у, быстре-е-е-у! - надрывался кот.
Моя рука застыла с миской над его головой:
- Ты получишь ее не ранее, чем возьмешь себя в лапы и уменьшишь децибелы...
- Вот зараза, - сказал кот и кинувшись на мою голую щиколотку обхватил лапами для лучшей фиксации и пребольно укусил. Он четко знал, на что он идет, так как в следующее мгновение он уже тихо-тихо сидел под столом, вжав голову в плечи и мигая глазками. Он знал, что тапковый удар неизбежен, и ждал, мигая возмездия.
- А если я тебя прощу, как если бы ничего не было? - поинтересовалась я, потирая синие, глубоко вдавленные ямки от клыков на ноге.
Кот выставил перед собой переднюю лапу и растопырив пальцы показал когти на всю длину:
- Только попробуй меня тронуть!
- Я не буду тебя трогать, потому что ты прожорливый, злобный и неблагодарный монстр. Забирай свою миску, из-за которой ты готов удавиться и больше ко мне не подходи.
- А сильно надо было, - убрал он лапу, - только отойди от миски, а то вдруг ты меня сзади пнешь?
- Бессовестный ты, когда я тебя хоть пальцем тронула? Это ты всех кусаешь, царапаешь и толкаешь...
- На свой голове блох считай, - усмехнулся он, залезая в миску по уши, вытаскивая кусок печенки на пол и возя его из стороны в сторону. - Ты мне в прошлом году в глаз какой-то мерзости накапала. Нарочно. Мне было очень больно... Он у меня и так был ободран, когда я чесался, а ты на него еще и накапала... (дальше пошло совсем нечленораздельно и плавно перешло в чавканье).
Я пошла надеть тапки, так как ноги замерзли стоять босиком.
- Куда ушла, - раздался сзади крик и в ноги мне бросился с размаху черный таран. - Открой дверь туалета, я писать захотел!
Через минут десять тщательного обнюхивания всех углов:
- А ты не помнишь, зачем я сюда пришел?
- Ты писать хотел...
- Правда?!...Ну да, точно...но я расхотел. Щас я немного побегаю, а потом опять приду, ты тут стой, никуда не отходи!
Вы видали, как с места сразу в разгон до первой космической с пробуксовкой когтей по полу? И... бам об косяк!
- Видела, как я классно в проем не вписался? Это все так и было задуманно! Правда, я очарование?
Он томно закатывая глаза, заваливается на бок, переворачивается на спинку и протягивает обе лапы к стене, чтобы провести когтями по обоям...
- Спасибо, что напомнил про когти, я их тебе сейчас подстригу.
- Господи, прости ее недостойную душу, она не ведает что творит. Но приму мои мучения как настоящий стоик, я не буду просить о пощаде...
В моих руках висит что-то похожее на шарик, в который налили воды. Оно не имеет никакой конкретной формы и его очень сложно удержать, потому что оно выскальзывает из пальцев и стекает на пол, где мгновенно обретает не только форму, но и твердые мышцы, и скорость...
Целыми днями он ходит за мной по всем комнатам, чтобы видеть то, что я делаю. Если я при этом ему ничего не объясняю, то он сердится и лезет в лицо, посмотреть мне в глаза: есть там еще какой-то стыд или я и последний растеряла? Где бы я не пристроилась, ни присела, на меня тут же прыгают с размаху всеми четыремя лапами, а промахнувшись, фиксируются когтями. В любую открытую дверцу, в любой раскрываемый ящик заглядывает прямо перед моим носов мохнатая физиономия с растопыренными усами, пытающаяся мгновенно заполнить собой любую емкость, вплоть до стиральной машины или небольшого пакета, в который пролезает только голова, а все оставшееся тело из-за всех сил скребет лапами по полу, пытаясь пыхтя пропихнуться следом.
Но в те моменты, когда этот сфинкс смотрит на солнце или лежит, закатывая глаза от удовольствия на спине, растопырив вверх и в стороны все лапы, подходить к нему нельзя.
Презрительный, выразительный взгляд, отбрасывает вас за километр:
- Что тебе НАДО?! Как ты смеешь трогать меня руками?! Отойди на два метра, тогда перестану шипеть! Это МОЁ личное пространство!
Попробуйте не отойти. Он резко вскочит, показывая всем своим видом, что преступление ваше безгранично и прощению никогда в будущем не подлежит и уйдет, брезгливо подрагивая взлохмаченной шерстью на хребте.
Нет, далеко он не уйдет.
Он отойдет не более, чем на два шага и сядет спиной, всем своим видом выражая негодование.
Если его не трогать, то через пять минут он подойдет сам и с равнодушным видом сосредоточенно устроится под боком, вытянув заднюю ногу и неистово вылизываясь, так чтобы при каждом движении головой вверх и вниз бить точно по руке, держащей книжку...
Присоединённое изображение (Нажмите для увеличения)
Когда Аристотель придумал логику, он на радостях устроил пир и велел заколоть 40 баранов. С тех пор бараны логику не любят.
Мяу?..Гав!, Домашний зверинец