Новый русский: Основной инстинкт

Вы хотели поговорить об этом?

Русский язык в Интернете — это, конечно же, черт знает что такое. Но при этом это все равно русский язык.

Начнем с самого простого — с яростной порчи орфографии. Возникла она не в Интернете, но именно в Интернете была поставлена на поток. И наиболее ярко проявилась в так называемом языке “падонков” и истории со словом “превед”. Порча орфографии оказалась настолько привлекательной идеей, что сразу овладела умами и стала модной и почти обязательной. Прежде чем как-то оценивать этот процесс, хорошо бы понять, зачем нам вообще нужна орфография.

Хорошо известно, что именно орфография помогает легче воспринимать написанное, т. е. попросту быстрее читать. Это происходит потому, что мы привыкли к определенному графическому облику слов и опознаем их даже не целиком, а по нескольким ключевым буквам, прежде всего по первой и последней. Неправильное написание незначительно задерживает наш взгляд на слове, тормозя процесс чтения в целом. Если таких задержек оказывается много (т. е. мы имеем дело с неграмотным текстом), чтение тормозится не чуть-чуть, а сильно.

На самом деле орфография помогает и быстрее писать, поскольку грамотный человек делает это автоматически. И вот здесь прозвучало ключевое слово: грамотный. Дело в том — и сейчас я раскрываю большой секрет, — что орфография облегчает жизнь далеко не всем, а только грамотным людям. Именно поэтому при любых реформах орфографии и графики страдают прежде всего они — те, для кого письмо и чтение стали, по существу, основным инстинктом. И именно образованные люди сильнее всего сопротивляются таким реформам. Остальные же без орфографии даже немного выигрывают: не надо думать, как писать, да и чтению это не мешает, поскольку привычки к определенному графическому облику слов у них не сформировано. Главное же, что при отсутствии орфографии незнание орфографических правил им абсолютно не вредит, так что их социальный статус сильно повышается.

Вторая причина привлекательности неправильной орфографии заключается в том, что она придает слову дополнительную выразительность. Один мой знакомый объявил, что будет писать “жи” и “ши” только с буквой “ы”, в частности, потому, что “жызнь более энергична и жызненна, чем жизнь”. И по-своему был прав. Так он и писал: “жывот”, “ошыбка”, “машына”. Однако, будучи грамотным человеком, периодически забывался и срывался на нормативное “держишь” и “пишите” (сознательно следить за окончаниями значительно труднее, и здесь срабатывал автоматизм).

Итак, всевозможные выражения языка “падонков” — “аццкий сотона”, “аффтар жжот” и “пеши исчо”, — безусловно, выразительны и потому так популярны. Кое-кто стал даже говорить о новой неправильной орфографии, т. е. новой системе антиправил. На самом деле никакой особой системы нет. По существу, есть лишь одно основное правило: там, где можно написать слово иначе, чем оно пишется, и это не повлияет на его произнесение, пиши иначе. Фактически это означает, что написание “сотона” является, как бы это сказать, приемлемым, потому что везде, где ошибку сделать было можно, она сделана. При этом для слова “еще” возможны варианты: “исчо”, “ищщо” и т. п., один из которых, возможно, становится каноническим. Так, правильно писать “аффтар” с двумя “ф”, а не с одним, хотя оба варианта одинаково ошибочны.

Но здесь-то и кроется опасность. По-настоящему неправильно могут писать только очень грамотные люди, которые, во-первых, знают, как писать правильно, а во-вторых, понимают, какие ошибки не искажают произношение. Так, мне очень трудно поверить в естественное американское происхождение известного выражения “превед, кросавчег!” (лучше, впрочем, было бы “кросафчег”), потому что сделаны почти все возможные ошибки, причем каждый раз выбирается более неестественная с точки зрения произношения буква.

Выразительность же всех этих написаний весьма условна. Они выразительны, пока мы осознаем их необычность и неправильность. По мере привыкания к ним и забывания правильного прототипа они станут совершенно обычными, нейтральными написаниями, но правила орфографии при этом мы потеряем безвозвратно.

Меня поразила позиция одного безусловно грамотного и вполне образованного человека по этому поводу, сформулированная на одном из форумов: дайте мне самовыражаться в Интернете так, как я хочу, а вот моих детей в школе, господа лингвисты, извольте учить правильному языку и правильной орфографии. Этот человек, увы, не понимает одной простой вещи: то, что для него является игрой, для следующего поколения постепенно превращается в норму. Язык осваивается не в школе и не под чутким руководством каких-то там лингвистов. Вполне возможно, что его сын впервые увидит слово “аффтар” именно в Интернете и именно в таком виде. И это окажется его первым и основным языковым опытом, который не перечеркнешь школьной зубрежкой.

Учитывая распространение Интернета, игры и изыски взрослых с большой вероятностью станут основной языковой средой для сегодняшних детей.

После всего сказанного вы вправе спросить меня, как же я оцениваю будущее нашей орфографии. На это у меня есть два ответа. В краткосрочной перспективе — очень плохо. Сегодняшние модные игры интеллектуалов выгодны неграмотным людям, а их, как известно, больше. В долгосрочной же перспективе грамотные, образованные люди, безусловно, спасут нашу орфографию и победят. Вы спросите как? А как обычно: не известным науке способом.

Аффтар — прафесар, деректар инстетута ленквистеки РГГУ

Источник: Ведомости

Обсудить на форуме